«УЖАСНЫЙ МУТАНТ-ХОМЯЧОК»
Вася Ложкин — сказочный герой Рунета
"Ужасен мир Васи Ложкина, в то время как сам он — чудовищно великолепен…" — именно такое начало статьи, несомненно, понравилось бы художнику и музыканту Алексею КУДЕЛИНУ, создавшему артистический вихрь вокруг своего колоритного лирического героя. Достославный Вася Ложкин рисует монстров, глядя в зеркало; танцуя, поёт про лабораторного мутанта-хомячка, который очень скоро "выйдет на волю и всем отомстит…" Он агрессивно посылает всех русофобов на три буквы, а также совершает множество других сильных и необузданных поступков, что вызывает неподдельный интерес сообщества. Многие думают, что Вася по ходу дела глумится над действительностью, топчется на костях эпохи. Однако сам Вася так не считает. Он предельно серьезен и сосредоточен.
Еще бы! Ведь среда его обитания — кембрийское море, изобилующее ядовитыми медузами и древнейшими гадами. Речь идет, конечно, о российском Интернете, который похож не то на свалку погибших цивилизаций, не то на первозданный бульон, кишащий удивительными и неисследованными формами жизни. В Интернете процессы всеобщего смешения и всеобщего обособления слились в одну тенденцию, название которой, очевидно, еще не придумано. При этом художник, как и прежде, преодолевая гравитацию общества, продолжает упорно ковать свой собственный миф, всё выше и выше поднимаясь по невидимой лестнице культурной эволюции.
НАРОДНАЯ МОЛВА иногда меня записывает в контекст "современного искусства". Но мне современное искусство не близко и не понятно. Его надо понимать мозгами, что-то изучать, дабы постичь всё это. Один из принципов современного искусства, contemporary art — уметь что-то говорить. Иной раз читаешь длиннючую концепцию и понимаешь, что без неё понять картину или инсталляцию невозможно. Одно слово — филологи.
У многих складывается ошибочное впечатление, будто я сильно образованный человек, потому что хожу в очках, галстуке. Да, в голове мысли у меня имеются. Но себя не стараюсь ни к кому причислять — просто рисую. Есть люди, которые занимаются рисованием картин, это им доставляет удовольствие — я один из них. Никаких задач не ставлю. Часто говорят, что искусство — это диалог, оно задаёт вопросы, подталкивает зрителя к размышлениям. Я никогда не ставил каких-то задач, поэтому отнести себя к какому-то лагерю не могу. Меня интересуют исключительно потаённые стороны человеческой души, подсознание и галлюцинации, а не то, что обсуждают в блогах про каких-нибудь право-левозащитников, несогласных и идущих вместе.
Рисование у меня связано с фазами Луны. Растущий месяц — хорошо рисуется, стареющая Луна — никаких идей. Я не стараюсь отражать действительность, пропустить нечто через себя и выплеснуть на полотно. Меня иногда просят нарисовать что-то злободневное. Не получается. Вот в музыкально-текстуальных проявлениях — да, внешний мир активно влияет.
ПО СУТИ, ВАСЯ ЛОЖКИН — это мой Интернет-псевдоним, ник-нейм. В 2005 году я научился пользоваться Интернетом — меня это захватило очень сильно. Ну и взял такое имя из анекдота, оно прилипло. Какой-то границы уже и нет — даже те, кто меня знают по жизни, всё равно называют Васей, это нормально.
Но я не продумывал, не просчитывал, не проводил маркетинговых исследований: какое придумать себе имя, которое будет воздействовать на людей с помощью, скажем так, магии букв.
ПАРУ ЛЕТ НАЗАД сделал я альбомчик, пошёл по галереям. Везде меня послали, сказали, что это ужас и никому не нужно. Я плюнул — и так чувствую себя гораздо лучше.
Иногда я посылаю картины за границу. Чтобы послать картину за границу, надо обратиться в московскую службу охраны культурных ценностей, получить справку, что картинка не является произведением искусства, для которого нужно специальное разрешение для вывоза. В службе сидят интеллигентные пожилые женщины, а я приезжаю и достаю эти свои "ужасы". Была у меня картина "Восточная окраина великой северо-атлантической империи. Местные аборигены канонизируют Гитлера". Карикатурные "свидомые" с иконой фюрера и всё такое прочее. Привёз, показал, ужаснулись… Позвали главного — пришёл какой-то мужик, посмотрел и сказал: "Сейчас можно, современное искусство, хрен их поймёшь".
В службу приносишь фотографию картины в двух экземплярах, ксерокопию паспорта, заявление и саму картину. Картина обычно завёрнута, показываю фото — люди одним глазом взглянут, вздохнут. Спрашиваю: разворачивать картину? В ответ — да ну что вы, вот вам справка, шлите на здоровье.
Однажды я пошёл вступать в местное отделение союза художников Подмосковья, чисто ради интереса. Принёс вышеупомянутый альбомчик. Очень интересно было смотреть, как три дамы-художницы, искусствоведы, с каменными лицами, молча листали альбом, а потом спросили: "А зачем вы всё это рисуете?"
На самом деле подобная реакция даже приятна, я её люблю.
КАРТИН У МЕНЯ около двухсот. Ещё много графики, нарисованной карандашом для Интернета. Часто встречаются репродукции, распечатки моих картинок. В офисах, конторах их любят вешать. Такое цитирование душу, несомненно, греет.
У МЕНЯ МНОГО КАРТИНОК С КОТАМИ. Коты меня кормят — они нравятся людям, их активно покупают. На эти деньги я покупаю краски и рисую людей и чертей всяких. Бывает, человеку картина по душе, но повесить у себя дома не может — дети, жена, не поймут, испугаются, так что — давай котов.
Котов я в принципе люблю. Но если бы я был богатым человеком, то рисовал бы ещё более страшно. Один мужик мне как-то безапелляционно сказал: ты не настоящий художник, настоящий должен рисовать лошадей. Пару раз лошадей я рисовал. Была у меня картина: "Ховринские сепаратисты нападают на колонну войск правительства Москвы", сепаратисты вот были на конях. Самое интересное: нарисовал я это — оказалось, что действительно существует тусовка древних ховринцев, которые "борются" за независимость от Москвы, такое шуточное контркультурное объединение. Ни я про них, ни они про меня не знали, оказалось — идея витает в воздухе. Есть у меня идея сделать картину "Ансамбль песни и пляски "фошыстской" армии", но что-то меня останавливает, люди могут не понять. А мнение и реакция публики мне очень важны.
ИНОГДА КО МНЕ обращаются с предложениями сделать картину на заказ. Это меня всегда сильно веселит. Фантазия у людей работает очень круто. Как-то меня просили написать портрет Дикуля. Подарок на юбилей. Я говорю: "Может, всё-таки стоит обратиться к человеку, который по-настоящему умеет рисовать?" Нет, говорит, все отказываются, а ты явно сможешь. А на картине заказчик хотел следующее: Дикуль в позе пирамиды с огромным эрегированным фаллосом, в зубах гиря, сверху на нём сидит женщина из кордебалета с перьями на голове…
Или человек заказывает портрет. "Главное, чтобы я был похож на Ленина, сзади меня на стене, чтобы висел портрет Ленина, и в окне был виден памятник Ленину, и идёт снег…"
Иногда слушаешь, и с ума сходишь. У людей тараканов в голове больше, чем это можно представить, чем у меня каких-то страстей на картинках.
Я ЖИВУ В СОЛНЕЧНОГОРСКЕ. Общее мнение, что Москва — это другая страна. А Подмосковье — это и есть самая настоящая Россия. Конечно, в Сибири тебя воспринимают, как москвича, но москвич и житель Подмосковья — разные люди.
Был у нас в городе один мужик бородатый, он в тельняшке всё время ходит, очень опасный в пьяном виде, нападает на людей с ножом. Его можно остановить только одним способом — крикнуть: "Спартак-чемпион". Тогда он успокаивается.
Как-то долго звал в гости товарища — он отказывался, мол, как приезжаю, у вас сплошные ужасы. Приехал к другу в армию на проводы, подъезжает автобус с деревенскими — "бей городских" — выбили зубы. В следующий раз приехал — опять "отоварили". Наконец, уговорил, приехал он, на станции взяли по пиву. Я говорю: "Давай по дворам пойдём, нехорошо с пивом через площадь топать". Идём, я объясняю, что Солнечногорск — довольно тихий город. И тут из подъезда выскакивает этот самый чёрт в тельнике с ножом и на нас бежит, я останавливаю его "заклинанием", приятель трясётся — "тихий город".
Есть у нас район Антиповка. Это неофициальное название, по имени местного дурачка Юры Антипова. Он знаменит тем, что "обстреливал" людей из деревянного ружья. Идёшь по улице, из дерева выскакивает здоровый дядя в годах и "бах-бах". Или бросает из окна предметы. Хотя добрый, хороший мужик, в общем-то.
Я РИСУЮ, глядя в зеркало, корчу рожи. Все мои картины — большой автопортрет. Плюс фантазия. Додумываю: как в той или иной ситуации повёл бы себя герой. Алкоголики мне понятны, так как я сам — алкоголик в завязке. Поэтому некоторые мои персонажи — это люди в состоянии белой горячки. Но всё рисую исключительно в трезвом состоянии. Если начну бухать, сложно представить, что нарисуется.
В ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТОМ у меня был страшный запой. Из этого года я практически ничего не помню. В подвале нашего дома был магазин "Птица", где торговали курицей. Меня заклинило, что в магазине террористы складируют гексоген. Я запер дверь, привалив бревно, и кричу: "звоните в милицию, ФСБ". Потом было очень стыдно: пятиэтажка, все друг друга знают — и тут такая выходка. Как сказал один мой знакомый, сейчас такое запросто зачисляют по разряду модных арт-проектов. В юности мы все творили чёрт знает что, только это не документировалось и не представлялось, как некий художественный жест. Это было хулиганство либо для удовольствия, либо по угару.
МУЗЫКОЙ Я ЗАНИМАЮСЬ всю жизнь. Как закончил школу, создал панк-группу. Детство-юность пришлись на период перестройки. Я занимался какое-то время в спортшколе, потом её закрыли и снесли бульдозером. Молодёжь сидела по подвалам, подъездам — тепло, уютно, "Гражданская оборона" очень в тему была. Сейчас Егора Летова я воспринимаю несколько по-другому. И вряд ли бы ему понравились мои работы — он всё-таки был довольно серьёзным человеком.
Раньше я думал, что всё это может понравиться только таким, как я. По сути, мои картины — это панк в живописи. Но оказалось, что среди моих поклонников люди разных возрастов, слоёв. Недавно звонит мужчина, по голосу лет пятидесяти, — "хочу купить картину в подарок маме, ей очень нравится". Я бы не подумал, что такое возможно, но бывает.
ИЗ ПРОИСХОДИВШЕГО в девяностые больше всего напрягал бандитизм. У меня в классе многие занимались спортом. По окончании школы они все рванули в "реальные дела". Сейчас заходишь на кладбище, и видишь могилы — 72-й, 75-й, 76-й годы рождения. Ещё героин, война в Чечне, повальный алкоголизм, смерти от спирта "Рояль".
Нынче предел мечтаний для молодёжи — стать чиновником, депутатом (смеётся). А тогда в кумирах ходили бандиты. Девушки поголовно хотели выйти замуж за бандита с машиной. А потом её мужа сжигают вместе с машиной в лесу, и она — вдова с ребёнком на руках, без средств к существованию.
Меня спасли мои панк-увлечения. Я отрастил длинные волосы, носил круглые очки, ходил, как полный придурок. Друзья-одноклассники меня не понимали, они решали "реальные дела". Но в итоге по-настоящему нормальными людьми стали единицы.
По большому счёту, все живут обычными ценностями — дом, семья, друзья. Художник такой же, как военный или водитель трамвая. Главное в человеке — это человек: то, что он художник — дело десятое.
Я ЗНАЮ, откуда возникла тема моей "русофобии". Есть целый пласт общества, который люто ненавидит Россию. Тамошние кадры часто мои картинки берут и в свой контекст вплетают — человек пишет статью и иллюстрирует какой-нибудь моей картинкой, где мужик с топором. Отсюда возникает мнение, что Ложкин — это издевательство над русскими архетипами. Хотя ничего глобально русского в картинах нет, это собственное моё нутро. Жил бы я в Голландии — мои персонажи были бы похожи на голландцев. Но я русский человек, поэтому мой "местный колорит" — снег, ёлки, бородатые мужики.
Конечно, я не русофоб, а самый обыкновенный русофил. Как принято с издёвкой писать в Интернете — "поцтреот". По своим взглядам я довольно правый, консервативный человек, но в живописи этого не проявляю. Мои работы — не транспаранты. Смысл работы, чтобы можно было любоваться каким-то мазком, цветом, а не содержанием. Смех в качестве реакции меня устраивает. Мне интересен человек в состоянии крайности; безумие человеческое, его я и стараюсь отобразить.
ИЗ НЫНЕШНИХ ХУДОЖНИКОВ ценю митьков, Николая Копейкина, Андрея Кагадеева. "НОМ" мне вообще очень близок. Не могу сказать, что я большой фанат их кино, бывает скучно, но если остановить, сделать стоп-кадр, видно, что работал настоящий художник. Каждый кадр — взгляды, фоны — выставлен идеально.
Из писателей нравятся Венедикт Ерофеев, Пелевин. Хотя я больше ориентирован на русскую классику. Читаешь и получаешь удовольствие даже не от смыслов, а от того, как слова выстроены, какие это слова и какой волшебный язык. Увы, мы этот чудесный язык во многом потеряли.
От Камю блевать хочется. Или, казалось бы, Габриэль Гарсиа Маркес — величина, Нобелевская премия и всё такое. А возьмёшь Салтыкова-Щедрина — ну круче же, чем Маркес. "Господа Головлёвы" про то же, что и "Сто лет одиночества", но гораздо сильнее.
Свежие комментарии