Есть художники, которые заверяют, что видят мир как-то иначе, строго «по-своему». И есть художники, которые утверждают, что собственному видению объективной реальности можно и даже нужно учиться. Что это не столько дар, сколько — работа по «огранке» и «шлифовке» таланта, дарованного от рождения.
Есть живописцы, которые избрали трудный, но многократно пройденный предшественниками путь следования одному-единственному излюбленному стилю. А есть и такие, для которых стиль — лишь инструмент, служащий для самопостижения и самовыражения.
Бывают художники, которые делятся со зрителем собственным чувством прекрасного. Или ужасного. Словом — любой экзистенции, могущей вызвать живой отклик в сердце зрителя. Такие мастера делают максимум возможного, чтобы приобщить наблюдателя к драматургии произведения. Но существуют и те, кто не стремится, образно выражаясь, взять Ваше воображение за руку и повести его за собою в глубины смыслов и контекстов. А совсем наоборот: гостеприимно распахивает для Вас порталы в миры своих произведений и всего лишь приглашает погрузиться в эту альтернативную реальность. В мире бизнеса это назвали бы вечным противостоянием «дельфинов» и «акул». В мифологии — парадигмами русалок и сирен. Общая конечная цель, но различные методы её достижения.
Но ведь никакого конфликта неких условных традиционалистов с некими новаторами на самом деле нет. Если хорошенько разобраться, в мире изобразительного искусства вообще нет противопоставления как такового. Только взаимодополнения. Что бы там не говорили наши современники, прямо сейчас занимающие враждующие «окопы» по разные стороны виртуальной границы постмодерна. Просто потому что все до единого мастера живописи всех без исключения эпох, культур и наций на самом деле занимаются одним и тем же делом: «ловят» внутреннюю динамику и раскрывают драматургию одного отдельно взятого момента в стремительно несущемся потоке времени. И даже если взять для примера того же крайне неоднозначно воспринимаемого Малевича и хотя бы его пресловутый «Красный квадрат», то и здесь — по признанию самого же автора работы — мы имеем дело с «2D-живописным реализмом крестьянки» — это идеально подходит под наше описание единства точки времени и пространства.
«К чему это многословное вступление?»,— спросит уважаемый читатель. Всё дело в том, что наша сегодняшняя статья посвящена живописцу, чьё творчество буквально «гуляет по грани», разделяющей нескольких стилей и жанров одновременно, отказываясь падать в объятья одного из них. Оно — нагляднейший пример того, как различные течения и направления живописи могут не просто взаимодействовать, но и взаимно усиливать друг-друга в рамках одного произведения искусства.
Такое чувство, будто в вечно беспокойный город, рождённый кистью Джереми Манна, на краткий срок наведалась нежная задумчивость Валентины Верлато и неожиданно повстречалась с изящным реализмом Фаустино Гонсалеса. И пали границы жанров, растаяли барьеры стилей, а нарративы стали варьироваться от пронзительной остроты социальной повестки до детской наивности солнечного зайчика; от хрупкости смущённого девичьего взгляда из-под опущенных ресниц — до выразительной интимности платья, соскальзывающего с плеча роковой красавицы. И это прекрасно.
Картины Алексея Чернигина стали чем-то вроде наших личных «эмоциональных аккумуляторов». От раза к разу живописец заново осмысливает роль света, цвета и формы, которыми полнятся его полотна. То есть имеет место тот самый феномен синергии, о котором мы говорили выше: органичное сочетание природного дара живописца и постоянное стремление к совершенствованию способов его выражения; симбиоз и синергия стилей, наделяющая полотна сильнейшими сторонами каждого из них; компромисс эксперимента и чётко сформулированного посыла. Мастер умышленно отказывается «запирать"» своё творчество в рамках одного стиля. Или одного раза и насовсем выбранного строгого соотношения стилей. Пусть даже его очевидная любовь к импрессионизму считывается сразу и безошибочно. Вот только это не есть фанатичное поклонение и не безусловное следование канонам великих предшественников. Напротив: не стесняясь признаваться в большом и искреннем чувстве не слишком актуальному нынче жанру, он имеет достаточно решимости, чтобы использовать его как любимый инструмент для создания новых живописных полотен, а не как своеобразный идол, ради очередного воплощения которого и пишутся эти самые полотна.
Безусловно, автору не чужд минимализм и лаконичность художественного высказывания, когда он считает их оправданными. Но если ради достижения нужного эффекта Чернигин видит необходимость создания «многослойного», «разнесённого» по уровням, слоям и доминантам изображения, то из-под его руки выходят картины — «фракталы», где Вашему воображению и Вашему сознанию всякий раз дана возможность выбрать новый вариант сложения мозаики отсылок, намёков, подтекстов, чтобы в итоге прийти к пониманию авторского высказывания.
Здесь ничто не конечно и ничто не исходно, и потому в этих картинах оживает свой микрокосмос. В нём, благодаря прекрасной технике живописца, оживает магия взаимодействия явлений и объектов. Та самая пресловутая «химия», о которой так любят рассуждать наши коллеги, не поясняя, что именно имеется в виду. А ведь всё не так уж сложно: этим картинам незачем приглашать Вас к сопереживанию или заставлять Вас чувствовать их ауру, потому что они и есть — аура. Они сами по себе и есть приглашение к диалогу с их создателем и стимул для игры воображения. А ведь в этом «волшебстве» нет никакой тайны. Всё дело в умелом «сопряжении» разнообразных по технике исполнения границ экзистенций, неожиданных сочетаниях текстур и перепадах «цветовой температуры» элементов полотна. Всё это вместе взятое и дарит зрителю ощущение внутренней динамики, умышленной недосказанности сюжета и — одновременно — кристальной ясности контекста. Вдохновенная фантазия, тонкая задумка и очень техничное исполнение — три слагаемых успеха. Ничего лишнего, и при этом — никаких компромиссов. Подводя итог нашим рассуждениям, не побоимся сказать: картины Александра Чернигина — самые настоящие живописные афоризмы, понятные каждому без лишних слов. Искусство, отказавшееся существовать в парадигме привычных границ и рамок, рискнувшее примирить реализм с импрессионизмом и абстракционизмом, сорвавшее этой ставкой настоящий джек-пот. Не даром выставки Александра Чернигина пользуются успехом как и в родном Нижнем Новгороде, и по всей России, равно как и за её рубежами.
Свежие комментарии