Если в душе человека не живёт вдохновение — бесполезно искать стимулы для его пробуждения где-то вовне. Как говорил античный классик: «Когда не знаешь, в какой порт плывёшь, ни один ветер не будет попутным». Банальная в общем-то истина.
При этом на её основе написано, нарисовано и снято неисчислимое множество произведений. Вариациями на эту тему полнится фольклор всех пяти обитаемых континентов. В центре сюжета — всегда один и тот же герой, пусть он и рядится в разные одежды и имеет разные имена в зависимости от породившей его культуры. Ощущающий и/или осознающий необходимость обрести вожделенное/вернуть утраченное/спасти ускользающее нечто, без чего жизнь его теряет смысл, а сам он перестаёт быть собою, герой устремляется в дальний, трудный, неизведанный путь. И пусть у него нет ни ясного плана, ни верного способа осуществить задуманное: в итоге решимость и внутренняя энергия, помноженные на талант, а также мудрые наставники и верные друзья обязательно помогут достичь цели. И стать более совершенной версией самого себя, сумевшей превратить исходный вдохновенный порыв в нечто замечательное. Призванное в свою очередь вдохновлять читателей/слушателей/зрителей. Такая вот вечная рекурсия.
Герой нашей сегодняшней статьи — де-факто архитипический пример персонажа, описанного выше. Знакомьтесь, дорогой читатель: Алекс Алемани, уроженец средиземноморского побережья солнечной Испании. Выпускник Королевской академии «Сан Карлос», что в городе Валенсия, ученик таких прославленных мастеров Пиренейского полуострова как Э. Хинеста, Х. Лахуэрта и конечно же Ф. Лозано.
В 1965 году, будучи двадцать двух лет от роду, отправился в город Париж, где постигал тонкости современных направлений живописи. А ещё три года спустя его ждала британская Национальная портретная галерея.
Эволюция художественных вкусов и преференций юного Алемани за время его творческих странствий также проделала немалый путь. Начав профессиональное становление в стенах славящейся академическими традициями испанской альма-матер, на «лондонском» этапе творчества он тяготел к абстрактному экспрессионизму. К тому моменту он, в строгом соответствии с образом «шаблонного героя» из начала нашей статьи, уже не раз менял приоритеты своего живописного творчества, ища и не находя себя в целом ряде авангардистских жанров. В душе будущего большого мастера жило вдохновение, в голове рождались прожекты, из-под его кисти выходили самобытные, интересные публике картины. И всё же это был тот самый путь от себя прошлого к себе «завершённому», поиск собственного стиля, но не его конечное воплощение.
В 1970 году, по сути исчерпавший запас идей, но всё ещё преисполненный решимости отыскать свой собственный путь, наш «странствующий идальго» от мира живописи принял решение вернуться к истокам. Попытка коренным образом переосмыслить накопленный опыт и совместить его с давно отставленным под влиянием наставников и коллег старым-добрым реализмом была чем-то вроде последнего жеста отчаяния, «лебединой песни» ещё совсем молодого, но внутренне стагнировавшего художника.
И тут, прямо по законам жанра, сам того не ожидая, на последнем рубеже творческих скитаний, он наконец-то обрёл то, о чём мечтал. Своё подлинное «Я». Яркое, сильное, выразительное, совершенно неповторимое, сумевшее совместить и «примирить» в своих рамках противоречивые вдохновенные порывы души большого художника. Этот стиль с подачи ряда экспертов сегодня принято называть «магическим реализмом». Прекрасное название, спорить не станем. Миры, которые порождённые творчеством Алемани, действительно сплетают романтичный, сказочный вымысел с «твёрдой» материей повседневности в причудливые образы, уносящие воображение в какие-то совершенно заоблачные дали. А за эфемерной тканью нарративов его полотен как правило проступают глубокие, серьёзные и чуть ироничные отсылки к общеизвестным и без труда узнаваемым зрителями социо-культурным символам нашей эпохи. Нарочито «плоская», бедная в смысле разнообразия форм и текстур «реалистичная» часть его работ служит замечательным контрастным обрамлением фантасмагорических элементов. В противовес первым, те куда более изощрённы с точки зрения исполнительского мастерства, поскольку несут основную смысловую и эмоциональную нагрузку. И всё же именно синтез обыденности и сказочности, а также их тщательно выверенная и всякий раз новая пропорция дарят ощущение сопричастности сюжетам этих визуальных элегий.
Итак, круг нашего повествования замкнулся, придя к своему закономерному итогу. Совершенно так же, как вернувшийся к исходным реалистическим мотивам талантливый живописец-авангардист Алекс Алемани сумел открыть миру самого себя, пребывая в точке изящного равновесия двух противолежащих художественных начал. Символично, не правда ли? Вероятно, так было и будет всегда: путь от мечты к замыслу, от него — к воплощению, а затем — к осмыслению и новой мечте — всегда цикличен. Особенно для того, кто научился ловить в парус таланта ветер-вдохновение.
Свежие комментарии