Картины Джона Таратеффа можно рассматривать как повествовательные и символические, возможно, даже аллегорические, но они никогда не кажутся дидактическими.

Двусмысленность выражений его фигур – будь то моряки, отдыхающие на берегу моря и наслаждающиеся дымом, или молодая девушка, бегущая по заросшим травой дюнам, – открыта для интерпретации.

Эти моряки просто загорают, скажете вы себе, а девушка просто резвится.

Эти две специфические картины – «Моряки в отпуске» и «Бегство» соответственно – относятся к числу наиболее простых работ. Тем не менее, в них есть странное качество.

Интересно, например, что происходит между моряком и попугаем, смотрящими друг на друга на первой картине, и почему у девушки на второй картине есть рюкзак, из которого высовывается щенок и смотрит в сторону пляжа.

Ответ прост: здесь больше, чем кажется на первый взгляд. Художник сохраняет свой сюжет немного смещенным в сторону сюрреализма.

Некоторые люди использовали термин «магический реализм» для описания работ мастера.

Когда он что-то рисует, это обычно происходит из архетипического пространства. Фигуры построены. Они не о конкретных людях. Они заменяют идеи.

Таратефф дает достаточно из истории, чтобы заставить ум зрителя работать. За кулисами происходит много всего.

Он уже несколько лет использует океан как декорацию в своей работе. Есть что-то в соединении океана, земли и моря.

Есть что-то в эмоциях и необъятности океана по сравнению с сушей, в этом пустом пространстве и в этой тайне того, что находится под ним. Это своего рода метафора для картин.

На поверхности происходят приятные образы, но иногда отношения между вещами на картинах предполагают более глубокую эмоциональную подоплеку, подобную отливу.

Есть история, но обычно это не та история, которую он осознаёт, когда собирается отобразить её на холсте.

Часть удовольствия от рисования заключается в том, что художник как бы узнаёт, какие истории находятся внутри него во время создания шедевра.

1 из 2

Иногда у Таратеффа есть идеи заранее, но в живописи есть своего рода честность, иногда идеи опровергаются, как слишком сюрреалистичные.

В процессе рисования возникающее повествование фактически ставит под сомнение первоначальные предположения автора о событиях.

1 из 2

Тарахтефф работает в традициях формальной композиции. Его фигуры поставлены почти в классическом стиле, но выполнены искусственно, стилизованно.

Его картина «Убежище», например, представляет собой маньеристскую трактовку тел с удлиненными конечностями и искажениями.

В ней есть такое искажение, которое зритель наблюдает в картинах маньеристов.

Фигура находится в движении, закручиваясь разными способами.

Тарахтефф всегда ищет вдохновение в старых картинах. Маньеристы – определенно художники, на которых он много смотрел как с точки зрения того, как они обращаются с фигурой, так и с точки зрения того, как они справляются с живописью.

Они создавали целые миры. Каждая мелочь на картине имеет это общее видение. Он построен. Дело не только в том, как выглядят вещи, но и в том, как художник хочет, чтобы вы их видели.

Когда люди видят работы Тарахтеффа, они часто просят объяснить действие, происходящее в каждой сцене. Когда зрители хотят эту предысторию, они приходят на выставку уже с идеей, о чем они думают.

Когда художник начинаете объяснять, он как бы портит впечатление о работе, потому что шансы, что автор и потребитель на одной волне, чрезвычайно малы.

Лучше просто оставить все как есть и послушать, что говорят зрители, а не пытаться предлагать своё объяснение. Когда Тарахтефф оглядывается на свою работу, по прошествии многих лет его рассказ о ней меняется.

Здесь есть несколько универсальных архетипов. В зависимости от того, где человек находится в жизни, он будет проецировать на произведение что-то другое.