часть третья
Дом, где родились Франц и Герман Винтерхальтеры
Ажиотаж в Европе не мог пройти и мимо российских аристократов. Исконно русское – «а чем мы хуже?» – привело к тому, что быть запечатленными Винтерхальтером захотели и известнейшие российские фамилии: Мусины-Пушкины, Трубецкие, Римские-Корсаковы, Нарышкины, Шуваловы, Юсуповы, Бобринские. И художник не обманул ожидания русских великосветских красавиц.
«В моей душе запечатлен портрет одной прекрасной дамы.
Ее глаза в иные дни обращены.
Там хорошо, там лишних нет, и страх не властен над годами,
и все давно уже друг другом прощены.
Еще покуда в честь нее высокий хор звучит хвалебно,
и музыканты все в парадных пиджаках.
Но с каждой нотой, боже мой, иная музыка целебна,
и дирижер ломает палочку в руках.
Не оскорблю своей судьбы слезой поспешной и напрасной,
но вот о чем я сокрушаюсь иногда:
ведь что мы сами, господа, в сравненьи с дамой той прекрасной,
и наша жизнь, и наши дамы, господа?»
Б.Окуджава
Портрет княгини Софьи Трубецкой
Софья Трубецкая, герцогиня де Морни, была внебрачной дочерью императора Николая I. Николай І в январе 1838 обвенчал корнета Кавалергардского полка князя Сергея Васильевича Трубецкого (1815–1859) со своей фавориткой Екатериной Петровной Мусиной-Пушкиной, с весьма ощутимым сроком беременности. История этой женитьбы наделала в свое время много шума. С. А. Бобринская, двоюродная сестра Трубецкого, писала 1 февраля 1838 г. своему мужу: «Нужно тебе рассказать последнюю новость. Ту, которая занимает все умы, как когда-то наводнение, как пожар Дворца, как смерть Пушкина год тому назад — как, наконец, все, что выходит за рамки обычной жизни, как неслыханная и ужасная катастрофа, – это женитьба Сергея Трубецкого на мадемуазель Пушкиной!». Уже летом 1838 года, после рождения Софии − дочери Екатерины Петровны от Николая І, супруги разъехались. И несчастного князя постигла печальная судьба мужа царской фаворитки, несогласного с навязанным браком - Кавказ, немилость, разжалование... Муж Софьи Трубецкой Шарль Огюст Жозеф Луи граф де Морни, сводный брат Наполеона III, сын Гортензии Богарне и Шарля де Флао, внебрачного сына Талейрана, был старше своей жены на 27 лет.
* * *
«Я жидкий блеск икон в дрожащих струйках дыма,
Я шелест старины, скользящей мимо, Я струйки белые угаснувшей метели, Я бледные тона жемчужной акварели.» М.Волошин 
Портрет Ольги Николаевны, дочери Николая I
Привлекательная, образованная, говорящая на нескольких языках, увлекающаяся игрой на пианино и живописью, Ольга расценивалась как одна из лучших невест в Европе.
«Вторая великая княжна,Ольга Николаевна, любимица русских; действительно, невозможно представить себе более милого лица, на котором выражались бы в такой степени кротость, доброта и снисходительность. Она очень стройна, с прозрачным цветом лица, и в глазах тот необыкновенный блеск, который поэты и влюблённые называют небесным, но который внушает опасение врачам.» Ф.Г.
По меркам того времени Ольга Николаевна довольно поздно вышла замуж, хотя к ней сваталось немало достойных женихов. Родители не стали торопить любимую дочь, да и Ольге самой не хотелось покидать родительский дом, где она была так счастлива. Однако встреча в1845 году с принцем Карлом Фридрихом Вюртембергским изменила дальнейшую жизнь русской принцессы Ольги, предназначив ей вскоре стать вюртембергской королевой.
Ольга Николаевна в Вюртемберге проживет большую часть своей жизни, почти полвека. Она стала достойной преемницей дел, как своей тети Екатерины Павловны, так и бабушки Марии Федоровны. Не случайно, подданные называли ее "великим мастером, виртуозом благотворительности". В стране ею были возрождены и получили дальнейшее развитие многие благотворительные учреждения. Постоянной заботой королевы была первая педиатрическая клиника в Штутгарте, (Olgahospital), попечительское общество, основанное ею, для оказания помощи слепым, и названное в честь отца именем Николая (Nikolauspflege). Известна своей благотворительной деятельностью Ольга Николаевна и во время франко-прусской войны 1870 года. В Германии помнят, как королева возглавила организацию в помощь раненым (Wurttembergischer Sanitatsverein) и объединила добровольных сестер милосердия в союз "Сестер Ольги" (Olgaschwester). В благодарность Карл I в честь своей королевы учредил специальный орден "Ольги", которым награждали за активную благотворительную деятельность в стране.
Не имея детей, король Карл I и королева Ольга взяли на воспитание племянницу Ольги Николаевны Веру Константиновну дочь великого князя Константина Николаевича и великой княгини Александры Иосифовны, урожденной принцессы Саксен-Альтенбургской. В 1874 году Вера Константиновна вышла замуж тоже за представителя Вюртембергского дома племянника Карла I герцога Вильгельма-Евгения, вступившего на престол под именем Вильгельма II.
Королева Ольга скончалась в 1892 в возрасте 70 лет и была похоронена в королевском замке Фридрихсхафен. В настоящее время многие учреждения, основанные Ольгой Николаевной, успешно продолжают свою деятельность. А в Германии в Баден-Вюртемберге стало прекрасной традицией 24 июля отмечать День королевы Ольги, приуроченный к именинам Святой Ольги.
Портрет Ольги Николаевны, дочери Николая 1, королевы Вюртембергской
* * *
"Обманите меня... но совсем, навсегда...
Чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда... Чтоб поверить обману свободно, без дум, Чтоб за кем-то идти в темноте наобум... И не знать, кто пришел, кто глаза завязал, Кто ведет лабиринтом неведомых зал, Чье дыханье порою горит на щеке, Кто сжимает мне руку так крепко в руке... А очнувшись, увидеть лишь ночь и туман... Обманите и сами поверьте в обман."
М.Волошин
Портрет княжны Леониллы Баратинской
Княжна Леонилла Барятинская была дочерью князя Ивана Ивановича Барятинского и Марии Федоровны, урожденной Келлер. Леонилла Ивановна родилась в 1816 г. С юных лет она славилась своей красотой и была одной из самых красивых и образованных женщин Санкт-Петербурга.
В 1834 году в 17 лет она вышла замуж за князя Льва Петровича (Людвига) Сайн-Витгенштейна-Сайн (1799–1866), флигель-адъютанта, старшего сына фельдмаршала Петра Христофоровича Витгенштейна, прославившегося в Отечественную войну 1812 года. В 1824 Лев Петрович был ротмистром Кавалергардского полка. Его блестящая карьера остановилась, когда в 1826 году было выявлено его участие в Союзе Благоденствия и Южном обществе. Он добился прощения через вмешательство своего влиятельного отца. Высочайше повелено было не считать его прикосновенным к делу. В 1828 он уволен от службы с награждением чином полковника, в 1834 стал светлейшим князем. Умер в Каннах во Франции. Первая жена его - Стефания Доминиковна Радзивилл (1809-1832), которая принесла ему баснословно богатое приданое.
Выйдя замуж за адъютанта царя, княгиня Леонилла Сайн-Витгенштейн блистала при дворе Николая I. Однако это не спасло её супруга от монаршей немилости. Царь помнил, что Лев Петрович был замешан в заговоре декабристов. Молодая чета переехала в Германию, где они перестроили себе замок Сайн на берегу Рейна. Однако княгиня, перешедшая в католичество, предпочитала всему Париж и Рим. В Париже она содержала известный салон. Во время революции 1848 г. она перебралась в Берлин. Там она вместе со своей подругой императрицей Августой пыталась бороться с канцлером Германии Бисмарком, чтобы предотвратить франко-прусскую войну. Овдовев в возрасте 50 лет, Леонилла Сайн-Витгенштейн поселилась в Швейцарии. Там занималась благотворительной деятельностью и умерла в 1918 г. в возрасте 102-х лет на своей вилле на Женевском озере.
Августа, императрица Германии
* * *
Но, пожалуй, массовый спрос русской аристократии на Винтерхальтера начался после 1857, когда он написал портрет русской императрицы Марии Александровны, супруги Александра II, Мария была внебрачной дочерью Вильгемины Баденской, великой герцогини Гессенской и её бывшего камергера, барона фон Сенарклен де Гранси. Мария Александровна отличалась искренностью, и когда говорила что-либо приятное кому, то чувствовала так. Она, без сомнения, не была счастлива в семейной жизни. Не любили её также и придворные дамы, находившие её слишком строгой: они не могли понять, отчего это Мария Александровна так близко принимает к сердцу «шалости» мужа. Это была удивительная женщина. В области благотворительности важнейшей ее заслугой является организация Красного Креста, на расширение деятельности которого во время Русско-Турецкой войны она положила много труда и расходов, отказываясь даже шить себе новые платья, отдавая все свои сбережения на пользу вдов, сирот, раненых и больных. Учрежденные ею женские гимназии, были хорошо поставлены с широкой программой в демократическом духе. Мария Александровна при поддержке супруга основала крупнейший в Санкт-Петербурге и всей России театр и балетную школу, которую возглавила позднее Агриппина Ваганова. При этом и школа, и знаменитый театр, названный впоследствии ее именем (Мариинский театр в Санкт-Петербурге) полностью содержались на средства Императорской Фамилии и лично Марии Александровны.
Это ей поэт Федор Тютчев посвятил в 1864 году прекрасные строки:
«Как неразгаданная тайна,
Живая прелесть дышит в ней – Мы смотрим с трепетом тревожным На тихий свет ее очей. Земное ль в ней очарованье Иль неземная благодать? Душа хотела б ей молиться, А сердце рвется обожать». 
На портрете Императрица изображена на серо-коричневом фоне, анфас и в пол-оборота к зрителю.
Бледные болезненные черты её лица, глубокий и печальный взгляд необычайно выразительны и
полны затаённого чувства. Нить тяжёлых жемчужин переплетает её каштановые волосы и
эффектно спускается на грудь. Великолепно цветовое соотношение нейтрального холодного фона
и белого воздушного туалета, ассоциирующееся с зимним небом.
* * *
Свой след в общественной и культурной жизни России оставила и императрица Александра Федоровна, супруга Николая I. Сохранилась её библиотека более чем из 9 тысяч книг, которая создавалась при непосредственном участии В.А. Жуковского. Многие книги в ней уникальны, это прижизненные и посмертные издания сочинений Байрона, Гюго, Гете, Пушкина, Лермонтова, Гоголя. В 1862 г. по случаю открытия Московского публичного и Румянцевского музеев библиотека была перевезена в Москву. Портрет Александры Федоровны – один из немногих, реалистично изображающих даму «в возрасте», ей тогда было 58 лет.
В отличие от супруги царя Александра Первого Елизаветы Баденской, бывшая Шарлотта («Лоттхен») сразу пришлась русскому Двору «ко двору». Свекровь (София Доротея фон Вюртемберг, она же Мария Федоровна в православии) полюбила ее все с той же немецкой сентиментальностью, – экс-Лоттхен отвечала ей тем же. Не слишком образованная, любезная, очень «понятная» и «своя», веселая, счастливая, красивая, умопомрачительно грациозная, Александра Федоровна стала украшением русского Двора. Юный Пушкин пленился ею и оставался шутливым почитателем А.Ф. всю жизнь. Она тоже платила ему большой приязненностью. Пушкин отмечал в ней легкость духа и человечность счастливого существа. А уж ее красота и изящество… При Дворе молодую прозвали Лалла-Рук в честь героини романтической поэмы Т. Мура. Такой и запечатлел ее Пушкин в «Евгении Онегине»:
"…в умолкший тесный круг, Подобно лилии крылатой, Колеблясь, входит Лалла-Рук, И над поникшею толпою Сияет царственной главою И тихо вьется и скользит Звезда-харита средь харит. 
Художник В.Хензель. Александра Федоровна в костюме Лалы Рук
Это был первый по-настоящему счастливый союз в доме Романовых, во многом ставший таковым, благодаря Александре Федоровне.
«Император Николай питал к своей жене, этому хрупкому, безответному и изящному созданию, страстное и деспотическое обожание сильной натуры к существу слабому, единственным властелином которого он себя чувствует. Для него это была прелестная птичка, которую он держал взаперти в золотой и украшенной драгоценными каменьями клетке, которую он кормил нектаром и амброзией, убаюкивал мелодиями и ароматами, но крылья, которой он без сожаления обрезал бы, если бы она захотела вырваться из золоченых решеток своей клетки».
Болезненная и инфантильная, Александра Федоровна мало интересовалась государственными делами. Она вела активную светскую жизнь, с 1828 года стала попечительницей благотворительных учреждений, перешедших в ее ведение после смерти свекрови, была также покровительницей Императорского женского патриотического общества и Елизаветинского института. Ее именем назван Александринский театр в Санкт-Петербурге.
* * *
Портрет великой княгини Марии Николаевны, дочери Николая I, герцогини Лейхтербергской. В портрете великой княгини художнику удалось отобразить не только внешнее ее сходство с отцом, но даже сходство характеров.
Ф. Гагерн так отзывался о Марии Николаевна в своём дневнике:
«Старшая (сестра), великая княгиня Мария Николаевна, супруга герцога Лейхтенбергского, мала ростом, но чертами лица и характером — вылитый отец. Профиль её имеет большое сходство с профилем императрицы Екатерины в годы в её юности. Великая княгиня Мария — любимица отца, и полагают, что в случае кончины императрицы она приобрела бы большое влияние. Вообще, кто может предвидеть будущее в этой стране? Великая княгиня Мария Николаевна обладает, конечно же, многими дарованиями, равно как и желанием повелевать; уже в первые дни замужества она приняла в свои руки бразды правления».
Муж Марии Николаевны Максимилиан был вторым сыном Евгения Богарне (сына Жозефины и пасынка Наполеона Бонапарта) и Августы из Виттельбахов, принцессы Баварской, дочери короля Баварии Максимилиана 1. Несмотря на происхождение Максимилиана и его вероисповедание (он был католиком), Николай I дал согласие на брак с ним своей дочери при условии, что супруги будут жить в России, а не за границей. Свадьба проходила по двум обрядам: православному и католическому. После смерти его старшего брата Августа, к нему перешел титул герцога Лейхтенбергского. О положении герцога в России, несмотря на пожалованные ему земли и должности говорит уже то, что сестра Марии Николаевны Ольга Николаевна одно время задумывалась о браке с Морисом братом герцога Нассаусского, но все же отказалась. Она считала, что жена должна последовать за мужем, а не муж входить в отечество жены. Ей казалась унизительной мысль, что Морис будет играть ту же роль, какую играл в императорской семье принц Максимилиан Лейхтенбергский. Официальной резиденцией князей Лейхтенбергских в Санкт-Петербурге стал Мариинский дворец, названный так в честь Марии Николаевны. Она и ее муж активно занимались благотворительностью. После смерти мужа в 1852 году Мария Николаевна, увлекавшаяся коллекционированием произведений искусства, сменила его на посту Президента Академии художеств. После смерти герцога Максимилиана Лейхтенбергского император Николай I присвоил его детям (а, следовательно, своим внукам) титул Императорских высочеств князей Романовских, с тем, чтобы этот титул сохранялся в мужском поколении до праправнуков императора Николая I включительно.
После смерти мужа Мария Николаевна вышла замуж вторично за графа Григория Александровича Строганова. Этот брак был морганатическим, заключённым в тайне от отца Марии Николаевны императора Николая I, поскольку, если бы стал известен её отцу, император вполне мог его расторгнуть, сослав Строганова на Кавказ и заточив любимую дочь в монастырь. После смерти Николая I брак был признан законным особым Актом, подписанным Александром II и императрицей Александрой Федоровной 12 (24) сентября 1856 года в Москве . Однако этот брак при этом так и остался тайным.
Умерла Мария Николаевна 21 февраля 1876 года в Санкт-Петербурге в возрасте 56 лет.
* * *
Портрет великой княгини Александры Иосифовны (Александре Фридерике Генриетте Паулине Марианне Элизабете, пятой дочеригерцога Саксен-Альтенбургского Йозефа), супруги Константина Николаевича, и являвшейся ему троюродной сестрой. Александра Иосифовна родила мужу шестерых детей. Однако после нескольких лет страстной любви к своей красавице жене, наступило охлаждение. Предметом обожания вел.князя Константина стала балерина Мариинского театра Анна Васильевна Кузнецова. Константин Николаевич не скрывал этой связи (в которой у него родилось пять детей) от своей супруги и призвал ее «соблюдать приличия». О второй семье великого князя знали многие. Император Александр III относился к поведению дяди резко отрицательно, у него перед глазами был пример матери императрицы Марии Александровны, которая мучилась из-за связи мужа императора Александра II и княжны Долгоруковой. Именно это, а не только либерализм, явилось причиной нерасположения Александра III к дяде. Тем не менее, всем внебрачным детям в 1883 году император пожаловал отчество «Константиновичи», фамилию «Князевы» и личное дворянство, а в 1892 году — потомственное (фактически к этому моменту все сыновья Константина и Кузнецовой умерли в детстве, поэтому дворянский род Князевых был представлен только двумя дочерями, и фамилия дальше не передавалась).
* * *
Портрет великой княгини Марии Павловны
Елена Павловна, жена великого князя Михаила Павловича, не видела много счастья в семейной жизни. Муж не любил ее, Неудачу в браке Елена Павловна пыталась компенсировать, посвятив все силы устройству счастья дочерей. Однако и тут ее ждало горе и неудачи. Ей пришлось пережить смерть четырех из пяти ее дочерей.
Невесту для младшего сына Михаила Павловича императрица Мария Фёдоровна нашла в родном ей Вюртембергском доме. В отличие от старших братьев Александра 1 и Николая 1, женившихся в ранней молодости, великий князь Михаил Павлович оставался холостяком до двадцати семи лет. Принцесса Фередерика-Шарлотта-Мария Вюртембергская (позднее принявшая в православии имя Елены Павловны) не произвела на великого князя Михаила должного впечатления, хотя была очаровательной, высокообразованной женщиной с широким кругом знаний. Он не испытывал к ней каких-либо нежных чувств, но подчинился матери-императрице. Подобное отношение скорее всего объяснялось влиянием старшего брата Константина, который после первого неудачного брака возненавидел всех немецких принцесс и поддерживал младшего брата в нежелании жениться на одной из них. Добрый по сути своей человек, Михаил Павлович был не самым приятным в общении, с манерами невоспитанного холостяка. Общества жены он по возможности избегал. Всего себя посвятил делам армии. Вообще же о нем говорили, что «кроме армейского устава он ни одной книги не открыл». Невнимательное отношение Михаила к жене шокировало даже его братьев. Константин Павлович писал брату Николаю: «Положение (Елены Павловны) оскорбительно для женского самолюбия и для той деликатности, которая вообще свойственна женщинам. Это — потерянная женщина, если плачевное положение, в котором она находится, не изменится».
* * *
«Вся радость - в прошлом, в таком далеком и безвозвратном. А в настоящем – благополучье и безнадежность. Устало сердце и смутно жаждет, в огне закатном, Любви и страсти – его пленяет неосторожность… Ему подвластны и верность другу, и материнство, Оно боится оставить близких, как жалких сирот… Но одиноко его биенье, и нет единства… А жизнь проходит, и склеп холодный, быть может вырот…» И.Северянин 
Портрет графини Ламсфорф (урожденной Марии Николаевны Бек)
Ее мать Мария Аркадьевна Столыпина была выдана замуж в 17 лет за богатого помещика Ивана Александровича Бека, которого она совсем не знала. Посаженой матерью на свадьбе была бабушка М. Ю. Лермонтова, Елизавета Алексеевна Арсеньева. Брак Марии Аркадьевны был недолгим и не принёс ей особого счастья. Муж заболел, он внезапно сошёл с ума, что проявилось резко и бурно, и Мария Аркадьевна осталась вдовой с двумя дочерьми Марией и Верой.
Мария Ивановна, унаследовавшую красоту своей матери и от отца склонность к поэзии и искусству и вышла замуж по любви за кавалергарда графа Ламсдорфа, Однако семейная жизнь Марии Ивановны сложилась несчастливо — граф Ламсдорф в семье был тираном, разлад между супругами был полный. Мария Ивановна уехала за границу, где в 1866 году скоропостижно умерла, вдали от родных. Мария Аркадьевна к дочери приехать не успела.
* * *
«В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом По аллее олуненной Вы проходите марево… Ваше платье изысканно, ваша пальма лазорева, А дорожка песочная от листвы разузорена…» И. Северянин 
Ещё одна очаровательная представительница русской знати во Франции – княгиня Елизавета Эсперовна Трубецкая , урождённая Белосельская-Белозерская, супруга князя Трубецкого Петра Никитовича, действительного статского советника, Санкт-Петербургского уездного предворителя дворянства.
* * *
«Часто вы мне грезитесь фиалкой –
Этим нежным, ласковым цветком: Иногда - таинственной русалкой, Воплощенной грезящим умом. Иногда – принцессой кроткой, хрупкой, Милосердной даже к комару. И всегда – свободною голубкой Ввысь летящей к правде и добру!» И. Северянин 
Портрет сестры княгини Елизаветы Трубецкой Ольги Эсперовны Белосельской-Белозерской, графини Шуваловой, жены П.А. Шувалова, государственного деятеля, военного. Хрупкая фигура Шуваловой буквально "утопает" в каскаде пышных складок изысканного платья. В строгих чертах задумчивого лица Шуваловой угадываются ум, скромность и сдержанность представительницы одного из древнейших родов России. Ольга Эсперовна не дожила, когда мужа произвели в генералы. Она умерла молодой, ей был 31 год....
* * * 
Портрет Елены Павловны Бибиковой, падчерицы Бенкендорфа, в первом браке Белосельской-Белозерской, матери Елизаветы Эсперовны и Ольги Эсперовны, во втором браке Кочубей.
Портрет графини Варвары Алексеевны Мусиной-Пушкиной, урожденной Шереметевой. 1857 г.
Графиня вместе со своим мужем принадлежала к ближайшему окружению царской семьи. Эта работа по своему психологизму и мастерству по праву считается одной из вершин творчества Винтерхальтера.
Близок композиционно к предыдущему портрету, но совершенно иной, тёплый по гамме ярко акцентированных цветов и лирическому своему тону, еще один эрмитажный портрет, на котором изображена одна из богатейших женщин своего времени – Софья Петровна Нарышкина (1823–1877), урождённая Ушакова, жена камергера двора.
Винтерхальтер здесь снова избрал свой любимый овальный формат. Нарышкина, изображена в эффектном повороте, акцентирующем плавную линию обнаженного плеча. Изящный жест холеных рук, смелое сочетание темно-бордовых и лимонно-желтых тонов одежды придают облику модели претенциозную элегантность. Багровая бархатная шаль, накинутая на плечи, подбита соболем. Жемчужное ожерелье перехвачено у шеи рубиновым аграфом. На пальце правой руки заметен бирюзовый перстень.
* * *
Портрет Татьяны Александровны Рибопьер, княгини А.Юсуповой
Лина княжна Гагарина-Стурдза,
Княгиня Мария (Лина) Александровна Гагарина, дочь Александра Скарлатовича Стурдза и Елизаветы Гуфланд, дочери знаменитого немецкого врача; с 1838 года жена князя Евгения Григорьевича Гагарина, получившего в 1848 году Высочайшее разрешение именоваться князем Гагарин-Стурдза.
* * *
В коллекции Эрмитажа среди женских портретов кисти Винтерхальтера есть один мужской портрет. В 1844 году он изобразил графа Алексея Алексеевича Бобринского, (отец которого по бытующей легенде был сыном Екатерины П и графа Григория Орлова).
Портрет разительно отличается от обычных полотен автора. На темном фоне изображен стройный худощавый мужчина в строгом сером сюртуке. Ни украшений, ни орденов, все внимание сразу фокусируется на лице: пронзительный взгляд, волевой рот, высокий лоб. Как точно художник подметил суть портретируемого, это – труженик и подвижник.
Портрет явно подтверждает слова Петра Вяземского, что «в лице Алексея Алексеевича удачно сочетались блестящая образованность, высокая культура, прирожденное свободомыслие, искренний патриотизм, талант и неисчерпаемый дух исследователя». К сожалению, Имя этого человека незаслуженно забыто.
Алексей Алексеевич получил очень хорошее образование, обладал интуицией и стремлением к накоплению новых знаний. Он занимался изучением явления магнетизма, фотографией, смог за 6 месяцев изучить английский язык.
Бобринский боготворил свою жену и из уважения к ней занялся цветоводством. Софья Александровна любила цветы и много времени уделяла выращиванию и уходу за ними. Чтобы доставить жене удовольствие, Алексей Алексеевич строит трехэтажную оранжерею и сам увлекается выращиванием этих чудесных растений, проводит разные исследования и даже пишет и издает брошюру о цветах. Выведенный им сорт роз был назван именем графа.
Кроме того, он увлекался механикой, химией, блестящая образованность сочеталась в нем с обширной осведомленностью в математике, финансах, сельском хозяйстве и промышленности.
Выйдя в отставку, он полностью погружается в хозяйственные дела в своих тульских имениях с присущей ему энергией и размахом. Он понимает, что без кардинальных изменений взаимоотношений с принадлежащими ему крепостными крестьянами не обойтись. Он вводит самоуправление и справедливое разделение всех повинностей, всячески стремится улучшить их быт, увеличивает заработную плату, предоставляет различные льготы. После реформы 1861 года граф помогает своим бывшим крепостным выкупать у него землю.
Алексей Алексеевич был хорошо знаком с постановкой свеклосахарного дела во Франции и Германии, знал о первых попытках отечественных сахароваров. Будучи человеком смелым и любознательным, граф Бобринский начинает вводить в своих имениях различные хозяйственные новшества. Одним из таких новшеств было выделение им значительных площадей под посев новой на то время культуры сахарной свеклы, ставшей в последствии одним из основных занятий в его жизни. Свой первый сахарный завод граф А.А.Бобринский построил в одном из своих тульских имений, в селе Михайловском, продолжив этим семейную увлеченность свеклосахарным производством.
Ниже портрет его невестки Софьи Андреевны Шуваловой (1829-1912), жены его сына Александра Алексеевича Бобринского.
Любопытна судьба Варвары Римской-Корсаковой, которую художник писал дважды. Поговаривали, что художник даже был неравнодушен к ней.
«…Неуловимые черты:
Снегурка с темпом сердца серны. Газель оснеженная – ты. Смотреть в глаза твои русалочьи И в них забвенно утопать; Изнеженные цветы фиалчьи Под ними четко намечать…» И.Северянин 
Варвара Дмитриевна происходила из костромского дворянского рода Мергасовых. В 16 лет обворожительная Варенька Мергасова вышла замуж за выпускника Московского университета, остроумного и веселого красавца, гусара, любимца "света" Николая Корсакова, семья которого оставила заметный след в истории русской культуры. Николая и Варвару Корсаковых знал в Москве Л.Н. Толстой и вывел их под прозрачными именами в "Анне Карениной" в картине бала.
Впервые блеснув на великосветском небосклоне, она скоро звездой высшего света блистательной Москвы и надменного Санкт-Петербурга.
Позже, расставшись с мужем, она поселилась в Ницце. Князь Д.Д. Оболенский, хорошо знавший Варвару Дмитриевну, писал о ней, что она "считалась не только петербургскою, но и европейскою красавицей». Блистая на заграничных водах, приморских купаньях, в Биарице и Остенде, а также в Тюильри, в самый разгар безумной роскоши императрицы Евгении и блеска Наполеона III, В.Д. Корсакова делила успехи свои между петербургским великим светом и французским двором
Капризный Париж склонялся в восхищении перед красотой той, кого называли «Венерой из Тартара». В ней чувствовалась уроженка волжских берегов, из века в век дававших пристанище и славянам, и калмыкам, и булгарам. А глаза.. «В ее глазах грустили степи», как сказал бы о них И.Северянин.
Она затмевала саму французскую императрицу Евгению, чем вызвала большое недовольство последней. Смелые наряды Римской-Корсаковой часто становились причиной скандалов (однажды её даже вывели из бальной залы за чересчур прозрачное платье). Об остроумии этой женщины ходили легенды, а её ноги поклонники считали «прекраснейшими в Европе».
Корсакова любила свой винтерхальтерский портрет. Кстати, обратите внимание – на ней нет украшений, только маленькие сережки в ушах. Варвара Дмитриевна считала, что ее красоте драгоценности не нужны. Этот портрет украшал обложку ее книги. Возможно, в библиотечных собраниях Франции эта книга хранится до сих пор. Можно лишь предполагать, какой смысл вложен в эпиграф написанной ею книги: "Лишения и печали мне указали Бога, а счастье заставило познать Его".
* * *
Портрет Елизаветы Александровны Чернышовой, княгини Барятинской
Елизавета Александровна - статс-дама, старшая дочь героя 1812 года, военного министра Николая I Александра Ивановича Чернышева и Елизаветы Николаевны Зотовой.
* * *
Портрет княгини Софьи Радзивилл
Софья Александровна Урусова, дочь сенатора князя А.М.Урусова, отличавшаяся красотой и знатностью, но не отличавшаяся умом. В нее слегка влюблен был сам Пушкин, и даже посвятил ей четверостишье:
«Не веровал я Троице доныне,
Мне Бог тройной казался всё мудрен; Но вижу вас и, верой одарен, Молюсь трем грациям в одной богине.» В 1827 году она стала фрейлиной Её Величества Александры Федоровны. На нее обратил внимание император Николай I и сделал своей фавориткой. А потом выдал замуж за покладистого польского князя Льва Радзивилла, на которого царские милости сыпались именно за его покладистость.
* * *
Мария Васильевна Воронцова, урожденная Трубецкая, в первом браке Столыпина (невестка М.С.Воронцова, генерал-губернатора Новороссии и Бессарабии).
* * *
Княжна Олимпиада Владимировна Барятинская, ур. Саблукова
Княжна Барятинская (фотография с костюмированного бала)
* * *
Екатерина Чавчавадзе, княгиня Дадиани, Правительница Мингрелии, родная сестра Нины Чавчавадзе, вдовы Александра Сергеевича Грибоедова.
* * *
"Любил я очи голубые, Теперь влюбился в чёрные, Те были нежные такие, А эти непокорные. Глядеть, бывало, не устанут Те долго, выразительно; А эти не глядят, а взглянут - Так, словно царь властительный. На тех порой сверкали слёзы, Любви немые жалобы, А тут не слёзы, а угрозы, - А то и слёз не стало бы". Так писал о Александре Смирновой Россет приятель Пушкин Василий Туманский. 
Портрет Смирновой-Россет
Александра Осиповна Смирнова (6 марта 1809, Одесса —7 июня 1882, Париж); урождённая Россет, известная также как Россети и Смирнова-Россет, фрейлина двора, знакомая, друг и собеседник А.С.Пушкина, В.А.Жуковского, Н.В. Гоголя, М.Ю.Лермонтова.
В 1832 г. бесприданница Александра вышла замуж за Николая Михайловича Смирнова (1807—1870), чиновника Министерства иностранных дел. Это была блестящая партия, и — брак по расчёту. Впоследствии Смирнова говорила, что любила мужа не более чем дружеским.
В марте 1832 года в день рождения Смирновой-Россет Пушкин купил в лавке на Невском и подарил ей альбом. На первой странице написал своим чётким твёрдым и очень красивым, по свидетельству Александры Осиповны, почерком:
"В тревоге пёстрой и бесплодной
Большого света и двора Я сохранила взгляд холодный, Простое сердце, ум свободный И правды пламень благородный И как дитя была добра; Смеялась над толпою вздорной, Судила здраво и светло,
И шутки злости самой чёрной
Писала прямо набело". Это стихотворение - точнейшее и самое глубокое определение личности Александры Смирновой-Россет, хотя с двумя последними строчками она соглашаться не желала.
Лермонтов вывел персонаж, который отождествляют со Смирновой: «Она была среднего роста, стройна, медленна и ленива в своих движениях; чёрные, длинные, чудесные волосы, оттеняли её молодое и правильное, но бледное лицо, и на этом лице сияла печать мысли. Лугин… часто бывал у Минской. Её красота, редкий ум, оригинальный взгляд на вещи должны были произвести впечатление на человека с умом и воображением»,
Умерла Александра Осиповна в Париже, согласно завещанию похоронена в Москве.
* * *
Винтерхальтер никогда не был в России. Многие его портреты великосветских русских заказчиков написаны им в Париже. Портреты эти рассеяны сегодня по всему свету и частью, к сожалению, утрачены.
Франц Ксавьер Винтерхальтер ушел из жизни в 1873 году, но живут созданные им портреты, передавая обаяние и красоту женщин той удивительной эпохи.
Надгробный памятник художнику во Франкфурте
Свежие комментарии